Покой, движение, покой

Покой первичен. Это хорошо заметно даже в области непокоя (движения). Конечно, если смотреть внимательно, не поверхностно. И даже в области максимального непокоя, то есть войны. По крайней мере, уровни мастерства воинских единоборств очень хорошо эту закономерность показывают.



Довольно широко известна притча про два меча. Но это лишь первая ступень. Восточная притча вообще представляет собой, как правило, только введение в тему.

Состязались два мастера мечей: у кого меч более грозный. Один воткнул свой меч посреди потока, по которому плыли опавшие листья. И вот, этот меч оказался столь остро заточенным, что даже когда легенький листик подносило к нему потоком, листик мгновенно разносило на части. Потом второй мастер воткнул свой меч посреди этого же потока. И его меч не произвел вовсе никакого действия – не разрезал никакого листочка. Но все заметили: несомые потоком листья каким-то образом находили в себе силы устанавливаться так, чтобы – упаси Боже – не сталкиваться с этим мечом. Настолько он ими воспринимался грозным и острым. Так победителем был призван тот из мастеров, чей меч не произвел вовсе ни малейшего действия.

Рыцари атлантов были великие мастера впадать в самые различные виды боевого исступления. Ярость и свирепость даже могла приводить к тому, что менялся их физический облик, и они становились много превышающими человеческие возможности. Запад, который многому научился у атлантов, сохранил кое-какие боевые примы тех рыцарских орденов. Это знаменитые берсеркеры. Впадая в боевое безумие, они зверели в прямом смысле слова, становились медведем, беро.

Гипербореи – рыцарский орден «Сыны грома» практиковали противоположное – сражаться без гнева. Да, ярость в бою дает огромный прилив сил. Если хорошо себя разозлить – можно гору свернуть, гору трупов противника. Но ярость быстро иссякает. Еще и по сие время наиболее продвинутые воинские ордена хвалятся бойцами, которые побеждают, не совершив ни единого движения. Он вышел, он стал и ждет, противник направляется к нему, и вдруг спотыкается на ровном месте. Встает, пытается продолжать путь, а потом опять спотыкается. А потом уже, если умный, больше не пытается продолжать путь ему навстречу, потому что понимает, что с таким лучше не связываться.

Воистину – величайшее искусство. Однако, согласно гиперборейским легендам, даже и это еще не предел. В случае с противниками, спотыкающимися происходит хотя бы скрытое действие. Покоящийся победитель побеждает тем, что не позволяет к себе приблизиться.

Есть гиперборейская легенда, как совершенно мирный мастер-целитель обратил в бегство целую армию атлантов. Это была уже очень поздняя стадия тысячелетней войны между Атлантидой и Гипербореей. Война все меньше напоминала благородный спорт и все больше, хотя и тогда еще далеко не полностью, примерно как происходят войны в последние века. Атлантами овладела мания победы во что бы не стало, любой ценой. И любыми способами. А это, как правило, сводится к тому, чтобы взять нахрапом и задавить массой. Или, что называется, утопить противника в собственной крови. Им это удалось. На том острове они имели численное превосходство на порядки. Даже сверхсовершенный целитель, который состоял на службе у этой крепости Гипербореи не успевал исцелять порубленных. В итоге он остался вообще единственным, способным держать меч. И так в единственном числе он вышел навстречу многочисленной волне озверевших врагов. Только вот держать меч он умел из рук вон плохо, ибо не в этом состояло его искусство. В прямом смысле первый же наскочивший на него атлант выбил у него из рук меч. Когда целитель потянулся подобрать оружие, атлант со смехом отрубил ему руку. Но это был мастер-целитель. И даже такое печальное событие нимало не вывело его из равновесия. Он внутренне сосредоточился, и отрубленная рука на глазах у врага приросла обратно. Потом ему отрубили голову. Однако, он поймал ее, приставил на место… и голова приросла. Ну и так далее в том же духе. Не получилось разрубить его ни вдоль, ни поперек. И стрелы пролетали мимо, не причиняя никакого вреда. Атланты, посовещавшись решили: этот воин представляет собой живое послание их армии вторжения. Гуманная Гиперборея, как всегда, предупреждает, стремясь избежать кровопролития. Вроде как, сами подумайте опытные воины, что будет, если нас таких появится на острове хотя бы человек десять, и они станут отвечать на ваши удары. Не прошло и пяти минут, как армия атлантов убралась с острова.

Конечно, в наше время такая легенда может восприниматься только, как красивая сказка. Что ж, даже и в символическом смысле она несет в себе ценную информацию к размышлению. Но самое интересное в том, пожалуй, что наши прямые предки действительно владели искусством сохранения столь совершенного покоя, что проявлялся он даже и на физическом, физиологическом плане. То есть в абсолютном покое, нерасторжимости частей тела. И ведь отголоски такого искусства сохраняются посейчас даже.

История 20 века зафиксировала имя такого мастера Мирин Дажо. Конечно, он придумал себе такое имя сам. И примечательно тут не только Дажо, но и Мирин. Он демонстрировал необыкновенные вещи. В присутствии десятков или сотен свидетелей он позволял себя протыкать шпагами и оставался жив. Что интересно, абсолютно в любых местах, а не только в избранных, как это показывают факиры. Так он минут десять спокойно прогуливался пронзенный шпагой, которая находилась у него в печени. И даже в другом случае шпага так точно пронзала даже и сердце.

Конечно, была масса предположений, что это очень талантливый фокусник. И никакого протыкания вовсе нет. Однако, тогда был изобретен рентген. И в ответ на это Дажо стал сопровождать свои демонстрации рентгеновскими снимками под контролем всех желающих. Потом ему вообще запретили демонстрировать это, потому что особо чувствительные люди теряли сознание.

Интересный случай с ним был. Он имел привычку бегать трусцой по утрам вместе со своими ассистентами. И рассердился однажды на одного из них. И тут же споткнулся и получил перелом ноги. Причем, это позабавило его, он что-то пошутил насчет своей неуместной гневливости, сосредоточился, и его перелом на глазах ассистентов исцелился. И он вернулся домой, хотя и не бегом, но шагом и без посторонней помощи.

Подобное искусство, надо сказать, многие века практикует один из орденов суфиев. Они унаследовали учение о великом покое от авестийцев. А те – от скифов. Потому что учились у скифа Заратустры.

Знаковый момент, что гиперборейское искусство сохранилось именно у столь совершенных богословов, один из которых сказал, как мы это упоминали сегодня: Всю жизнь я искал Бога, а когда нашел – понял, что это я был искомым.

Физическое наше тело есть, безусловно, движение. Но ведь оно есть и нечто большее, чем только движение. Наше физическое тело есть, можно сказать, инструмент, который предназначен для совершения движений в мире физическом. Во всем, что является инструментом какого-либо движения, многое должно сохраняться в покое. Иначе движению не на что будет опереться. Можно перефразировать или, точнее сказать, уточнить Архимеда: «Дайте мне точку покоя, и я переверну мир».

Соотношение «движение – покой» своеобразно у каждого. Это структура циклов, которыми живет организм. Именно цикл есть естественное единство движения и покоя. И вот набор этих циклов у каждого однозначно свой. Хотя через узнавание общего происходит обмен энергиями и взаимовосстановление.

Рекомендуем еще на эту тему почитать

Поделитесь с друзьями в соцсетях