Сон Белой Богини



Можно засомневаться: как же могли приходить живущие в Гиперборее к нашим сказочным героям, если Гиперборея исчезла гораздо раньше, чем возникли все эти королевства?
Дело в том, что одно из главных искусств арктов было умение странствовать по различным мирам. Через врата – главный храм полярного царства Гиперборея, в прямом смысле слова висевший в пространстве над полярным водоворотом, они совершали свои дальние и интересные путешествия. Исследовали и осваивали все больше и больше пространств внутри чудеснейшего Творения Бога Отца – Малой Сварги.
Привлекали их, конечно же, более высшие по отношению к земному миры. Миры, где уровень любви такой же или выше, чем у обычных земных обитателей. Но при переходах по пространственно-временным тоннелям странникам иногда приходилось сталкиваться и с обитателями более низких миров, которые выглядели как чудовища и вели себя вовсе не дружелюбно. Так что это были походы только для очень мужественных и хорошо подготовленных магов.

Могли встретиться совсем неожиданные ловушки. И нужно было суметь их распознать заранее, пока не угодил в западню. Попробуем представить себе какую душевно-духовную организацию нужно иметь и сохранять, чтобы периодически устраивать такие «вылазки». Главное состояние, которое незыблемо хранилось, и было свято для каждого гиперборейца, это ПОКОЙ. В самых широких его спектрах и самом высоком его понимании.
Кроме пространственных странствий (а можно сказать и в связи с ними), и ограничений во времени для гиперборейцев практически не существовало. Дело в том, что ученые уже почти доказали, что пространство перетекает во время, а время – в пространство. Аркты, умея обращаться с протяженностями пространства и различными его уровнями, фактически умели перемещаться и во времени.
Вот у нашего главного сказочника Пушкина сказки как раз вневременные. Он чувствует возможность перехода между мирами и временами и фокусирует события так, что не найдешь привязки к конкретному месту и времени, даже к эпохе. У него в одной сказке искусно переплетаются вещи из различных эпох. Могут свободно появляться и представители из других эпох. «Сказка о мертвой царевне и семи богатырях» прекрасный тому пример.
Дух соперничества, зародившийся, как писалось ранее, в мятежной Атлантиде, заставляет мачеху («я ль на свете всех милее»?) отравить свою падчерицу. То – символ: атланты представляют собой «женившегося на другой»: они прилепились к выдуманной сиюминутной идеологии, когда в сердцах их умерла идеология вечная – вселенское православие. И вот они отравили дитя умершей (умершей лишь для их собственных умов и сердец) идеологии. Отравили, то есть, вольно или невольно, но – оболгали как-то.
Царевна – перед тем, как ей быть отравленной – попадает в лес (в скифских мифах «лесная страна Гилея» символ первоисточной Руси) и встречает в нем семь богатырей (Семь Душ – древнерусское название созвездия Большая Медведица). Такого нет почти ни в каких других сказках: братья-богатыри почитают царевну так именно, как боготворили женщину в Гиперборее. Без ревности и соперничества.
Об этом даже и более подробно – что без какого-либо соперничества – расписано было в оригинале Пушкина. Да только в его времена существовала цензура (близилась ведь уже недобрая викторианская эпоха), потому… в дошедшей до нашего времени версии много вычеркнутого.
Итак, она живет «в заповеданном диком лесу» (как это в песне Владимира Высоцкого), а между тем жених, королевич, разыскивая свою невесту, расспрашивает о ее пути владетельных духов небес и воздуха, как делали это Древние. Его невеста проглотила кусочек отравленного яблока и уснула вечным сном, как бы искупая ошибку Евы. Время остановилось. Ни солнышко не видало ее в этом мире, ни месяц. Где же тот хрустальный гроб, в котором она лежит? Лишь ветер Борей провещевает:
«В той горе, во тьме печальной,
Гроб качается хрустальный
На цепях между столбов.
Не видать ничьих следов
Вкруг того пустого места»…

Оно вне времени и пространства, то место…
Подобные мотивы наблюдаются и еще в одной сказке. Злая волшебница захотела отомстить королеве и погубить ее дочку. И точно также тут вмешивается добрая фея и нейтрализует злое колдовство. Дает возможность царевне быть спасенной прекрасным принцем, но… по прошествии некоторого ВРЕМЕНИ. А пока лишь заснуть. И проснуться только от поцелуя принца.
Мертвая царевна есть, безусловно, одна из тех древних фей. И она есть, точнее, царевна спящая. Это Белая богиня севера, о которой писал, в числе других, Роберт Грейвз. Такой и рисунок на обложке книги его «Белая богиня». Фрагмент молодого и мудрого женского лица, позволяющий видеть сомкнутые во сне веки. Сомкнуты они крепко и, вместе с тем… не навечно[1]. Глядя на такую картинку невозможно не чувствовать: появится прекрасный принц и поцелует ее и – разбудит.
Это королевич Елисей, о котором написал Пушкин. Имя Елисей носил, между прочим, ученик Илии Пророка. Илия Пророк – сводивший огонь на землю, вознесшийся в громыхающей колеснице – одна из ипостасей Перуна. То есть королевич Елисей – русич-громич. Наследник полярного рыцарского ордена гиперборейского Сыны Грома (подробней в книге Лады Виольевой и Дмитрия Логинова «Планетарный миф», 2006).
Не только Пушкин и поэт серебряного века Александр Блок видели: Русь – это не что иное, как спящая Гиперборея. И Гиперборея проснется. Как только поцелует ее основатель третьей русской царской династии. У Блока сие пророчество недосказано, но намек на него подается подобающим теме высоким слогом:
«Ты и во сне необычайна,
Твоей одежды не коснусь.
Дремлю — и за дремотой тайна,
И в тайне — ты почиешь, Русь»…

Кормильцев пишет уже не столь трепетно – языком, понятным веку сему, но тоже – с каким почтением:
«Сонные глаза ждут того, кто войдет и зажжет в них свет.
Утро Полины продолжается сто миллиардов лет.
И все эти годы я слышу, как колышется грудь...
И от ее дыханья в окнах запотело стекло.
И мне не жалко того, что так бесконечен мой путь.
В ее хрустальной спальне постоянно, постоянно светло»…

Имя Полина выбрано великим русским поэтом Илией Кормильцевым неслучайно. Невеста бога-хранителя гиперборейского города Пола, столицы легендарной Арктиды. Невеста самого Аполлона Гиперборейского!
Кормильцев повторил, между прочим, но много более искусно то, что было спето в свое время еще группой «Воскресенье», посмевшей быть православной во времена победившего на государственном уровне воинствующего атеизма.
«Нам осталось ждать… какая малость!
Ждать того, кто не придет»…

В этом «не» невозможно не прочесть протест против этого «не», то есть против навязываемого безверья.
А позднее даже Юрий Шевчук, хоть его трудновато заподозрить в склонности к мистицизму, не смог не спеть среди всякого своего прочего: «А она нам нравится… Спящая красавица!»…
Итак, «мертвая царевна» на самом деле отнюдь не мертва, но спит. И это весьма подобно тому, что сказано в Евангелии от Луки: «Все плакали и рыдали о ней. Но Он сказал: не плачьте; она не умерла, но спит. И смеялись над Ним, зная, что она умерла. Он же, выслав всех вон и взяв ее за руку, возгласил: девица! встань. И возвратился дух ее; она тотчас встала, и Он велел дать ей есть» (Лк 8:52-55).
Кстати, полное имя евангелиста Луки – Лукослав. Он был славяно-скифского рода и принадлежал, конкретно, племени русинов (подробней об этом в работе Андрея Долгина «К вопросу об этнической принадлежности евангелиста Луки», опубликованной на официальном сайте Института богословия РСТ СВА).
Так вот, это место из Евангелия Лукослава не только свидетельствует об одном из чудес, которые совершил Христос. Оно еще и предрекает в символической форме пробужденье великой феи.
Она проснется. Мы с вами это увидим. Вот веки уже трепещут… ресницы дрогнули в ожидании поцелуя царственного жениха-витязя.
Подробнее читайте в моей книге "Двенадцать гиперборейских дев"



[1] На другом варианте обложки той же книги приводится древняя кельтская скульптура Белой богини – вставшей от сна и воздевшей руки. Таков же точно христианский канон изображения Богородицы Оранты (Панагии). Причем и наидревнейший канон изображения скифской Великой Матери – тот же.


Рекомендуем еще на эту тему почитать

Поделитесь с друзьями в соцсетях

Комментарии

  1. Виктор Медиков1 апреля 2013 г. в 15:27

    Молодец, Ирина! Поздравляю!
    Теперь распиши ещё подробнее, чтобы каждому человеку стало понятно. Храни тебя Бог и помогай боги. В.Медиков

    ОтветитьУдалить
  2. Спуск в одну из самых глубоких пещер мира Крубера-Воронья в Абхазии. 32-летний британский фотограф Робби Шон (Robbie Shone) из Манчестера в сопровождении 20 спелеологов совершил опасное путешествие «к центру земли». Фотографии здесь: http://hotstuff.com.ua/2012/09/14/most_deep_cave_in_whole_world_photo.html

    ОтветитьУдалить

Отправить комментарий

Друзья, авторизируйтесь в Google, чтобы легко публиковать свои комментарии к статьям. Иначе придется терпеливо доказывать RECAPTCHA (защита от спама), что Вы – не робот.